БОРИСОВСКАЯ ЕПАРХИЯ

В этом году в мемориальном комплексе «Хатынь» появилась небольшая церковь, которая стала местом утешения для всех гостей. Настоятелем храма и активным участником его постройки стал ключарь кафедрального собора Воскресения Христова города Борисова протоиерей Павел Яцукович. За добросовестный плодотворный труд, значительный личный вклад в сохранение историко-культурного и духовного наследия белорусского народа он был удостоен Благодарности Президента. Павел Яцукович рассказал корреспондентке БЕЛТА о своем участии в постройке храмов, работе священника и прихожанах.

— Отец Павел, как вы решили поучаствовать в строительстве церкви Рождества Пресвятой Богородицы в Хатыни?

— У нас все происходит по благословению. Мне позвонил митрополит Вениамин: «Отец Павел, надо съездить и помочь». Почему Владыка выбрал меня? Возможно, потому что я писал работу по Логойскому благочинию. Это описание всех церквей, которые были в Логойском районе. Я в нем родился и рос. И в Хатыни часто бывал. В 2011 году, когда закончил семинарию, приехал в Борисовскую епархию и сказал, что хорошо бы построить храм в Хатыни. Может быть, это как-то отразилось на том, что меня потом туда направили. К тому же я строю деревянные храмы в Борисове и Борисовском районе. Так что опыт был.

— А какое участие вы принимали в постройке?

— Мы вместе с руководством Минской области выбирали место для открытия этого храма. Это было то, с чего мы начали. У меня были предложения по строительству, внешнему облику церкви. Дальше я объездил те храмы, о которых писал в своей дипломной работе. Старинные храмы, которые сохранились еще на кладбищах. Примерно представил, как могла раньше выглядеть церковь в Хатыни, и нарисовал проект от руки вместе с Виктором Скроботом, главным архитектор Института Белгоспроект, который занимался комплексом. Потом уже отдали его архитекторам, которые проект доработали и сделали таким, какой он есть сейчас. И по словам научного руководителя, мы буквально ошиблись на 20 см в длину и 30 см в высоту. То есть он исторически был именно таким.

— Что дарит храм в Хатыни людям, приехавшим посетить комплекс?

— Человек приехал в Хатынь и прочувствовал эту боль, которая была восемьдесят лет назад, когда убивали ни в чем не повинных жителей. Он заходит в храм с одним лишь чувством скорби и хочет попросить у Бога, чтобы он упокоил этих людей, чтобы принял их в Царство Небесное. Человек там вспоминает своих бабушек и дедушек, которые, возможно, воевали. Выйдя же из храма, гости Хатыни испытывают облегчение. Действительно, церковь было очень нужна в этом месте. Была у Хатыни какая-то незавершенность. Теперь есть храм, куда люди приходят, молятся и со спокойным чувством покидают комплекс.

— Храм в Хатыни — не единственная ваша церковь. Расскажите, почему и как начали заниматься строительством?

— Сейчас у меня уже пять проектов постройки церквей. Я с детства рос в духовной семье и, как все дети, часто ездил к бабушке и дедушке. Они были сильно верующие люди, и дедушка всегда меня учил: «Если быть священником, то только хорошим. А чтобы быть хорошим священником, нужно обязательно еще и храм построить». Видимо, это у меня в голове отложилось. И вот в 2014 году я сказал епископу Вениамину: «Я бы хотел построить храм». На что он мне ответил: «Давай попробуем». Собрали двадцать человек. Начали ездить по инстанциям, чтобы подать и собрать все документы. В течение 2 лет мы делали проект и потом начали строиться. Храм рубили в течение 3 лет, потом собирали его. Он деревянный, из бревен диаметром от 32 до 50 см. Верхний храм у нас построен в честь князя Владимира, а цокольный в честь его бабушки, княгини Ольги.

Когда начинал строить очень переживал за все. Мы начинали заливать фундамент 27 октября. Представьте, впереди зима. Думаешь: «Господи помоги, чтобы эта зима была нормальной, чтобы можно было все сделать». За зиму хотели насобирать лес, но для этого нужно было знать размер фундамента. Мы его залили, утеплили и 31 декабря снаружи засыпали песком. А 1 января выпал снег. Это была действительно Воля Божья. Значит, нужно было успеть построить. Но переживаний было очень много, особенно в самом начале строительства. То машина, которая к нам едет из Минска, сломается, то бетон не вовремя доставят. Потом уже научился не волноваться, а уповать на Волю Божью. Первый храм тяжелее давался, а остальные — легко и спокойно. При помощи хороших, добрых людей, которые, слава Богу, еще есть.

— Над какими проектами работаете сейчас?

— Сейчас я продолжаю работать со всеми церквями. В Хатыни я занимаюсь благоустройством внутри, делаем мебель. В Борисовской церкви у нас заканчивается финишная отделка храма князя Владимира. Укладываем плитку, пишется иконостас, и в следующем году будет освещение этого храма. Второй проект — церковь в деревне Староборисов, там тоже уже идут отделочные работы. Третий храм — Петра и Павла в деревне Неманица. Собираем стены, заканчиваем сборку сруба и готовим иконостас. Иконы уже написаны. Когда ты уже умеешь, то все заранее заказываешь. Остается только привезти, собрать все на месте стройки. Ну и недавно меня назначили ключарем в кафедральный собор Воскресения Христова в городе Борисове.

— А что вам помогает и мотивирует?

— Наверное, подспорьем для меня является эта установка дедушки: «Хороший священник должен построить храм». Возможно, это и неверное суждение, но, с другой стороны, в Борисове я человек приезжий, меня направили сюда служить. И хочется оставить какую-то частицу себя. Сделать для этого города максимально. И для меня, как священника, — это храм. Что-то, что останется нашим детям.

— А как много молодых приходит в церкви, которые Вы строите?

— Молодые люди начали ходить, когда создали страницу храма в Инстаграмм. Потом, на территории мы построили детскую площадку, начали приходить молодые мамы с детьми. Мы пытаемся уделить внимание всем. Недалеко от нас есть школа, и из нее тоже приходят ученики. Они мне помогают на стройке в уборке. Молодежи достаточно, она смотрит в сторону храма, и его врата всегда открыты. Мне, конечно, жалуются наши прихожанки, что дети что-то сломали на площадке. Но они хоть и ломают что-то несущественное, но зато смотрят на храм. А потом уже взрослые будут вспоминать: «У нас возле дома был храм, и нам можно было там играть, и нестрашно что-нибудь сломать». Слава Богу, молодежь идет, она нуждается и готова к общению. И ты пытаешься быть молодежным священником. Не с длинной бородой и взглядом исподлобья, а по любви и дружбе. Как говорил Апостол Павел, нужно быть таким, как все, для того, чтобы спасти хотя бы несколько человек и привести их к Богу.

— С каким запросом чаще всего приходит молодое поколение?

— Каждый приходит с каким-то своим вопросом. Кто-то переживает неразделенную любовь, кто-то ищет поддержку. Многие просят у Бога помощи с поступлением. Иногда приходят поблагодарить, но это, конечно, реже. В Хатыни дети, когда приезжают, пишут записки. И самая трогательная, что мы читали: «Чтобы моя мама поправилась и ни в коем случае не умерла. У нее рак. Господи, я тебя прошу, чтобы она всегда была со мной». Это была душераздирающая записка. У всех разные вопросы и потребности. Но дети чаще приходят поиграться, побегать вокруг храма.

— Какая она, современная белорусская церковь?

— В каждой местности церковь и собрание прихожан совершенно разные. Мне приходилось служить в разных частях Беларуси. Но лучше всего там, где люди любят друг друга и любят тебя. Я часто сам работаю в храме, строю его своими руками. И приходилось быть грязным рабочим и строителем. Но все это принимали и понимали. Наша Белорусская Православная церковь самая лучшая.

Источник материала:  БЕЛТА.